— Хаос, она — моя жена. Мы великолепно разберемся сами.

— О, серьезно? Ты вспомнил, что жена — это не только пара отверстий для секса, но и мозги?

Я округлила глаза и едва не фыркнула, пусть и не смешно было. Все же Хаос порой выдавал такие фразы, от которых лично у меня шаблоны рвались в клочья. Он же… ну он тоже божество. Точнее, изначальная сущность. И вдруг разговаривает как… как хулиган.

— Богиня благословила наш брак, — прищурился Видар, — не тебе его оспаривать. Ния больше не часть Двора Теней. Не под твоей защитой!

Хаос как-то неуловимо перетек из змеи в шар. Такой огромный шар, внутри которого бродили всполохи и откуда неслось тихое рычание. Феникс чуть побледнел, но не отступил.

— Под моей защитой все, кто меня забавляет! — грянуло от шара, я едва уши не закрыла. — Королевская семья носит в себе часть меня! Они не просто под моей защитой. Они — мои дети!

Я ребенок Хаоса, о, да-а-а!

— Тогда дай одному из детей право на самостоятельность, — не отставал Видар, — во всех семьях случаются ссоры. Будешь каждый раз ее утешать?

— Разберись со своими любовницами, Видар, — вмешалась я, — а еще со своими приоритетами. Знаешь, Хаос прав. Что я вижу от тебя? Крутой секс? Да, прикольно, но покажи мне хоть одного фейри, которого этим удивить можно? Забота, внимание, любовь — нет, не слышали.

Я уставилась в зеленые глаза Видара, а они стремительно наливались холодом. Замерзали, как листья в ледяной воде. И от этого стало тяжелее дышать, что-то сжалось внутри. И я едва не поднесла руку к груди.

— Девушки любят это требовать да, Ния? Какой ты видишь заботу и любовь? Чтобы я носился вокруг тебя и боялся дышать? Или чтобы бежал впереди тебя и убирал все проблемы? Что ты хочешь? Я виноват в том, что не рассказал тебе сразу про новые способности. Да, протупил, отвык думать о ком-то. Мои бывшие? Извини, лет сто назад я как-то не догадывался, что ты появишься в моей жизни. Более того, и год назад я не считал, что смогу относиться к тебе так…

— Как?!

— Как сейчас, — ответили мне холодно, — Брак — это союз, Ния. Идеально, когда он заключается по любви. Но кроме нее есть еще вещи, без которых два существа не смогут долго жить друг с другом. Моя вина в том, что я забрал тебя отсюда и не удосужился узнать поближе. У меня есть вся информация о тебе, но оказывается я не знаю Нию — принцессу Двора Теней.

— Слю-ю-юни! — прошипел Хаос и исчез с мягким хлопком.

Но мне что-то подсказывало, что он наблюдает.

— Знаешь, я ведь тебя вообще не знаю. А ты меня привязал к себе. Это подло, Видар. Ты не спрашиваешь меня, а делаешь все, что считаешь нужным. Чего мне от тебя ждать? Что это за сны, в которых Хаос чувствует опасность?

— Отголоски силы, — пояснил Видар, — я просматривал сегодня кое-какие книги. Видишь ли, кхм, считается, что Феникс может быть только один. Но теоретически ему можно сотворить себе пару. Только для этого надо очень много нюансов. Очень много. И что будет дальше — неизвестно. Скорее всего, ты сейчас меняешься и… возможно… улавливаешь мои эмоции.

— Эмоции? Ты убегал от рыжей стервы?

Что-то изменилось в его лице, на миг. Точно из-под маски выглянул другой Видар, от которого мурашки по телу совсем не от возбуждения. Нечто древнее и злое.

— Рыжая стерва, как ты говоришь, — его голос обжигал холодом, — моя жена. Которая не смогла принять огонь. Сама понимаешь, что подобное забыть сложно. Так что ничего удивительного в том, что ты видишь такие сны. Это пройдет со временем, уверяю. Надо просто потерпеть.

— Я не буду терпеть! — прошипела, подаваясь вперед. — Я не из тех, кто терпит только потому, что кое-кто наделал делов, а расплачиваюсь я! Убери это из моей головы. И да, милый, насколько я понимаю, хоть я и Феникс, но к тебе не привязана. Верно?

— Верно, — глухо ответил муж.

— Тогда ничего мне не мешает уйти от тебя куда угодно. Знаешь почему? Потому что я мечтала о любимом муже, а не о птице, который перетоптал столько женщин, что уже и сам не помнит!

Выпалив фразу, я вскочила с кровати и отошла подальше. Будет приставать — позову гончих и плевать, что это приведет к скандалу. И запущу в голову вазу, которая так хорошо легла в руку.

Видар тоже встал, но подходить не спешил. Замер в паре шагов от меня, разглядывая со странным выражением лица. И я смотрела. На изумительное красивое лицо с зелеными глазами и в обрамлении огненных волос, на широкие плечи и узкие бедра. Отлично помня какая фигура под одеждой, насколько у него горячая кожа и не менее горячие объятия. На миг зажмурилась, но тут же торопливо открыла глаза.

Нет, стоял на месте.

— Ния, я вернусь завтра. Мы оба успокоимся. А потом… потом я докажу тебе, что не зря мы стали мужем и женой. Ты позволишь?

Он разрешения спрашивает? Надо же, а раньше этого сделать не мог?

Так хотелось послать, но…

— Секс не интересует.

— И я не буду на нем настаивать. — пожал плечами Видар. — Хочу поухаживать за тобой. Извини, я правда виноват. Отвык… ухаживать.

— Дверь там, — напомнила ему, на что мне ответили яркой улыбкой.

— До завтра.

— Ну-ну.

Внутри все переворачивалось, обжигало мягко, но насквозь. Сложно объяснить, что сейчас я чувствовала. Тот случай, когда эмоции внутри сливаются в одно нечто. И оно грозится разорвать тебя изнутри.

Видар ушел, а я попыталась лечь и заснуть. Но, конечно, после такой встряски, организм от сна упорно отказывался. В итоге, я проворочалась в постели до того момента, когда за окнами окончательно рассвело. И приняла решение: придет Видар или нет — неважно. Я пока займусь отслеживанием состояния Алистера. И надо выяснить, что с моей учебой в итоге будет.

Дел много. И всякие птицы в них как-то не слишком вписываются.

— Я хотел жить вечно, Ния. Это было дикое желание изобретателя, ученого. Хотел увидеть, как будет меняться все вокруг.

— Так себе желание.

— Скажи это молодому ученому, которого затравили со всех сторон. И который почти промотал родительское состояние. Древние времена, Ния. Древняя Греция…

Мы с Видаром сидели в Садах, в месте, которое я открыла для себя года три назад. Когда приезжала на каникулы. Здесь каменные наросты выглядели как полуразрушенная стена, увитая плющом. На нее можно было взобраться и сидеть, свесив ноги, что мы сейчас и делали. А вокруг деревья поражали золотыми и сиреневыми цветами. Золото и сирень, куда ни глянь. Такой же купол был над головами, отчего пейзаж вокруг казался погружен в золотистую дымку.

Сладко пели какие-то птицы.

А мы разговаривали, сидя рядом друг с другом.

— Почему Феникс?

— Фениксом я стал после. Тогда просо искал способ жить вечно, для этого все сильнее погружался в древние книги, запретные. Много путешествовал, пока не наткнулся на фейри.

Между нами стояла забытая бутылка вина и бокалы.

— Мы существовали уже тогда?

— О, да. По всему миру, но сильнее всего вы отметились в Шотландии. Хотя я встретил ваших предков не так далеко от Греции.

— Странно, что они тебя не прикончили.

— Думаю, им стало любопытно и смешно, что смертный так рвется найти источник бессмертия. Они сказали мне, что за бессмертие взимается огромная плата.

Я молча взяла двумя пальцами упавший на платье золотой лист и пустила его вниз.

— Звучит глупо, Ния?

— Пока да. И что они тебе сказали?

— Ничего. Они дали мне книгу и сказали, что если я смогу ее прочесть, то у меня будет шанс стать бессмертным. Посмеялись и исчезли.

Ну да, фейри такое могут. Я наслышана о том, как они любили одаривать понравившихся им людей. Но и плата за такие подарки была высокой. Порой слишком высокой.

— Я так понимаю, глупо спрашивать прочел ли ты книгу.

Волосы Видара напоминали пожар среди сиренево-золотого великолепия. Он сидел, скрестив руки на груди и глядя куда-то наверх, за густые кроны деревьев.

— Прочел, — ответил тихо, — через двадцать лет сумел прочесть. К тому времени я потерял все, переехал жить в самый бедный квартал. Но не сдавался. Книга открылась мне уже на закате жизни. К тому времени я был болен, так что ничего не терял.